Возлюбленная леопарда - Страница 120

120

Самым тяжким испытанием для Астры оказалось одиночество. Хотя Летия приискала ей горничную в деревне, но лупоглазая, розовощекая болтушка не шла ни в какое сравнение с Маргаритой. Труднее всего было не днем, а ночью. Долгими холодными зимними вечерами в узкой кровати с разогретыми камнями в ногах Астра тосковала без Ричарда, который согрел бы ее сердце.

Она думала о нем постоянно. Воспоминания были такими яркими и завораживающими, что иногда она начинала сомневаться в их реальности. Неужели в ее жизни был этот могучий, прекрасный, вызывающий головокружение человек? Мыслима ли в обыденности та любовная страсть, которую она себе представляла? Она уже самой себе не верила, что в ее жизнь когда-то вошло такое чудо. Да, она носила его имя, владела драгоценностями, которые он ей оставил, но это мало значило для нее.

Она так надеялась, что беременна, но потом, когда пришел срок, и эта надежда погасла. Почему же Маргарита зачала почти сразу, а ей не удалось, хотя Ричард столько раз любил ее? Как страстно она хотела ребенка, живое, дышащее воспоминание об их любви!

Иногда тоска, перемешанная со страстью, овладевала Астрой настолько, что она не могла удержаться от слез. Одинокими ночами она стискивала изодранную в клочья тунику Ричарда, вдыхая запах любимого тела, и плакала. Могла ли она найти способ удержать его? Неужели он уехал из-за ее предательства? Что она сделала не так, чем отпугнула его? Она размышляла о матери Ричарда, о страдании, которое он испытывал с рождения, и в сотый раз спрашивала себя, как преодолеть его боязнь любви.

Этой длинной тяжелой зимой она познала отчаяние и подумывала даже о том, чтобы вернуться в Стаффорд и постричься в монахини. Что же ей еще останется в жизни, если Ричард не вернется? Жить здесь, в Риверсмере в полном одиночестве она не сможет, а возвращаться ко двору не хочет.

Но всякий раз ее отчаяние постепенно проходило. Утром вставало солнце, прогоняя тоску и одиночество ночи. Она с головой окуналась в разные занятия. Всегда оказывалось, что нужно что-то убрать, почистить, приготовить. Раз в неделю Хэйвард приносил ей на просмотр счета. Ему очень нравилось, что хозяйка умеет читать, писать и складывать, и Астра радовалась, что научилась всему этому в Стаффорде.

Ей доставляло удовольствие обустраивать жизнь в Риверсмере так, чтобы все шло гладко. Это придавало смысл ее существованию и облегчало несчастье. По вечерам она садилась перед огнем и вышивала покрывало, заключая всю свою любовь в маленькие стежки, которыми заполнялся изысканный узор. Иногда она засыпала над работой, но и во сне говорила себе, что она – жена Черного Леопарда, который когда-то любил ее со страстью и неистовством.

С наступлением зимы Астра ежедневно успокаивала себя тем, что теперь в проливе начались шторма, и даже если Ричард решил вернуться в Англию, пройдет много дней и недель, прежде чем он сможет предпринять это путешествие. Затем ему потребуется время, чтобы отыскать ее, и хотя она оставила для него в Лондоне записку, дорога до Риверсмера займет еще несколько дней.

Она считала дни до Рождества, а потом после него. А Ричард все не приезжал.

– Прощай, Паулина. Я обязательно вернусь.

Ричард улыбнулся, глядя, как Николас прощался с прекрасной француженкой. Он сочувствовал юноше, поскольку сам слишком хорошо изведал, что значит уезжать, оставляя свое сердце.

Ричард чуть дольше обычного задержал в ладони маленькую смуглую ручку Паулины и нежно поцеловал ее в щеку. Он был обязан ей жизнью, и никакие драгоценности, которые он оставил ее семье, не могли отплатить все, что она для него сделала. Ее родители, мрачноватые и неприветливые старики, которые поначалу ворчали из-за Ричарда, теперь стояли позади Паулины и вежливо кивали головами на прощание.

Они поскакали на север, прочь от Парижа. Вокруг расстилалась еще по-зимнему голая коричневая земля, но то там, то здесь встречались крестьяне, которые разбрасывали по полям навоз, приготовляясь к весеннему севу. Ричард чувствовал легкую грусть по Англии, по круглым холмам и густым чащам, на фоне которых он вырос и которые всегда принимал как само собой разумеющееся.

Теперь ему казалось, что прежде он не замечал, либо не ценил прелесть аромата приготовляемой пищи, звуки птиц, встречающих наступление нового дня, музыку ветра в деревьях и траве, запах дождя и земли. Хотя рана в спине болела и ноги с напряжением и непривычной осторожностью сжимали бока лошади, он никогда еще не испытывал такого удивительного, пронзительного желания жить. Ему хотелось кричать от восторга, пустить кобылу вскачь по открытым полям. Он чувствовал себя родившимся заново.

Скольким людям, размышлял он, был дарован в жизни второй шанс? Большинство умирает так никогда и не поняв, что значит жить по-настоящему. У многих не находится времени остановиться и насладиться красотой окружающего мира, разлитой повсюду. Люди борются, любят, вожделеют, ненавидят друг друга, домогаясь чужого, распираясь от гордыни, никогда даже не задумываясь над тем, что жизнь – благословенный дар. Но он это, слава Богу, узнал. И это было настоящим чудом. Он молод, здоров, и силы возвращаются к нему с каждым прошедшим днем. Теперь он станет жить по-другому: не будет растрачивать себя попусту в погоне за богатством и землей, не будет ловцом вечно ускользающей удачи, искателем почестей и славы.

Ричард помотал головой, удивляясь нахлынувшему настроению. Горечь, так долго испепелявшая ум, испарилась, и неукротимая воля к жизни бурлила в его теле, заставляя сердце петь от восторга. Все его опасения оказаться во власти женщины исчезли как дым. Теперь он знал, что предложить Астре. Она говорила, что выйдет за него замуж, даже если он будет попрошайкой. Наконец-то он понял тайный смысл ее слов. Их любовь – такое богатство, которого хватит на всю оставшуюся жизнь.

120